Стоя в тени ветвей, ты внимательно следила за всем, что происходило вокруг. Ни одна деталь не могла ускользнуть от тебя, и ты, как орлица над орленком, ловила каждую тень. Дриал, решив не прибегать к телепортации, медленно сходила по ветвям, и те, заботливо протягиваясь вслед за ее ногами, вели сестру вокруг незнакомцев, грациозно огибая тех.
Дух посылала поток мыслей, внимательно смотря на женщину из Дараха. Ты не могла не согласиться, вы - древние существа, и какие-то 70 человеческих лет были для вас песчинкой. Но что успевали сделать люди за это время! И даже учитывая это, разве мог Проклятый в столь (на твой взгляд) юном возрасте понимать такие простые вещи, как мир? Для них важнее гордость, самолюбие. Стоит ли это всех жертв, которые они ради этих целей приносят? Хоть и многие с годами осознают горячность своих молодых кровей, но зачастую что-либо менять поздно.
Женщина, в агрессии испепеляющая Дриал, резко дернулась. Вой, который издал серигал, был более чем воинственный. И, не без этого, угрожающий. Вздрогнув, та, с разворота вонзила в мужчину кинжал, и тот, повинуясь ловкой руке хозяйки, покорно зашел в плоть, прочно засев в жертве.
Она менялась на глазах. Ярость, секунду назад обуревающая ее, сменилась отчаянием. В оцепенении сделав шаг назад, она еле держалась на ногах, не отводя взгляда от пораженного противника. И был ли он противником?
Ты же, стоя в безопасности, лишь бессильно протянула руки вперед, и без лишних действий шагнула вперед, выходя из объятий листвы. Мужчина, оседая на землю, молча смотрел в пустоту, не зная, что сказать. На его лице то и дело выступала улыбка, но было заметно как тот стремительно ослабевает.  Наконец заговорив, он смотрел на свою убийцу, которая в ступоре смотрела на него. Он говорил сдавленно, без эмоций, с ноткой иронии. Как легко иногда люди принимают смерть.
Не обращая ни на кого внимания, ты молча приближалась к Проклятому, минуя сестру и женщину. Легко коснувшись его плеча, ты слегка потянула его к себе, предлагая лечь. Чем скорее ты осмотришь ранение, тем больше шансов, что тот выживет. Ты не насколько жестока, чтобы дать погибать в мучениях незнакомцу. Его путь еще не окончен, и так цинично его прерывать не в твоих интересах.

По натуре я довольно чувствительный человек, хоть за годы жизни и научилась скрывать. Не всем моим ролям идет на пользу излишняя эмоциональность, не каждому встречному стоит раскрывать душу, если не хочешь, чтоб в нее наплевали. Произнеси незнакомый мне мужчина свои слова другим тоном-колким, злым, обвиняющим-и я бы пришла в себя, мне тоже нашлось бы что ему сказать. Сейчас же я чувствовала себя маленькой девочкой, учинившей, сама того не ожидая, серьезную проказу.
Мы-глупая шутка создавшего нас Бога. Он наделил нас интеллектом. Возможностью мыслить, чувствовать и анализировать всё куда глубже, чем это доступно животным, но этим же сделал нас слишком опасными для самих себя. Звери не сражаются без причины. Они не рискуют шкурой чтобы просто потешиться. Самки защищают потомство, самцы сражаются за самок, ведь чем сильнее и искуснее отец - тем здоровее и крепче рожденное от него потомство. Они могут защищать свою территорию, могут охотиться, даже друг на друга, но они не подкрадываются к незнакомым существам, если не желают напасть. Не устраивают глупых шуток. Не пытаются напугать за счет неожиданности - только своей уверенностью, размерами и решительностью сражаться до конца. А мы?.. Мы то прячемся за лицемерием и приличиями, то превращаемся в готовых разорвать друг друга чудовищ. И никто никогда, НИКОГДА не может быть уверен в том, что мы вытворим в следующий момент. Мы не чувствуем себя в безопасности в компании сородичей. Нам нужно много времени и веские основания для того, чтоб начать доверять таким же, как и мы. Те же причины, которые позволяют скрывать истинное отношение друг к другу, делают это логичным и оправданным. Мы никогда не вырвемся из этого замкнутого круга, ведь всегда будут те, кому разум позволит воспользоваться нашим доверием.
Слова текли в голове сами по себе. Мне тяжело было назвать это своими мыслями: словно какой-то голос нашептывал их мне в то время, как сама я была неспособна даже просто уложить в голове всё происходящее. Ранее скрывшаяся девушка теперь стояла над серигалом, осторожно укладывая того наземь. Краем сознания я порадовалась, что выпустила рукоять, а не вытащила клинок. Кровь вытекает медленнее.
- Я не забуду твоего поступка, человек из рода Дарах. А также то, чем ты ответила на предлагаемую помощь. Я думаю, это особенность твоих соплеменников, втыкать нож под ребра каждому.
Я повернула к ней лицо, но взгляд все так же оставался невидящим. Наверное, многим это покажется странным, особенно тем, кто знает о нравах моей общины и роде деятельности, но ранее я никогда не убивала проклятых. Нет, я не невинный ягненок, мне доводилось и принимать участие в паре стычек с Аканом на почве интересов общины, и наносить раны, защищаясь от не в меру разбушевавшихся окружающих, и охотиться. Но чтобы так... У любой смерти должна быть причина. Должно быть хоть что-то, ради чего было совершено убийство. Тогда я опасалась за свою безопасность. Белокурая была права, я действительно боялась этого мужчину и того, что он может вытворить. Но сейчас, после его реакции, эти опасения оказались такими глупыми и беспочвенными!
Говорят, дарахцам свойственна гордость. Точнее, гордыня. Пожалуй, я соглашусь. Нам тяжело найти общий язык с теми, кто нас не уважает, тяжело просить о помощи, мы редко готовы взять на себя вину целиком и полностью, ведь она не может целиком и полностью принадлежать одному: кто-то создал условия, сделав всё возможным, кто-то невзначай спровоцировал, кто-то на провокацию поддался... И уж точно Дарах не станет сожалеть о своих поступках, если считает, что иначе поступить было нельзя.
-Можешь ему помочь?-у меня получилось только со второй попытки: первая окончилась едва шевелящимися губами без единого звука.
Слова были едва слышными,  произнесенными мертвым голосом, лишенным эмоций. Мне приходилось пересиливать себя. Всегда так: в подобных  ситуациях я не могу выдавить из себя ни слова. Словно в горле что-то перемыкает-и ни звука. Не знаю, быть может такое проявление шока и не редкость, но по крайней мере со мной всё происходит именно так.
Я понимала, что не имею права просить о таком. Что вряд ли дождусь в ответ чего-либо, помимо издевок или того хуже. Неимоверно тяжело говорить что-либо зная, что в ответ на тебя лишь вывернут ведро с помоями, но есть такая штука, как совесть. Я не смогла промолчать. Каким бы ни был ответ, пусть даже я вижу, что вряд ли кто либо уже в состоянии спасти лежащего мужчину, я просто должна была задать этот вопрос.