Знаешь, я всегда вставала спозаранку. Солнце только выплывало из-за горизонта, а я, будучи ещё совсем маленькой девочкой, уже бежала набирать воды для купания матери, затем, размявшись, бежала в лес, чтобы нарвать свежих трав, набрать ягод. Позже я возвращалась домой, тогда только просыпался рынок. В теплое время года я всегда бегала босыми ногами. Иногда моя мама говорила мне, что я простужусь, заболею, но этого не происходило. Наверное, потому что я часто обливалась холодной водой. Это было так забавно, казалось мне тогда - берешь ведро, тебе жарко, а как обольёшься, то аж кости словно бы трещат. Такая процедура всегда оставляла во мне странное ощущение бодрости, которое лишь к позднему вечеру сменялось сонно-ленной усталостью.
И вот, столько времени спустя, я бы с удовольствием ходила босиком, но приходилось одевать кожаные сандали, обвязанные ремешком пару раз на щиколотке. В теплый сезон я всегда вспоминала молодых красавиц нашего поселения. Они казались мне прекрасней самых ярких птиц, когда я была бедным серым гусенком, а одежды их были подобны свечению звезд. В моих детских и, так давно наивных глазах, они являлись чем-то недостижимо-прекрасным. Тогда я даже не задумывалась, что смогу носить такую же одежду, как и они, а о том, чтобы ко мне так же относились люди - не могла и мечтать.
Этим утром, вглядываясь по дорогое в таявшие на небе облака, я навестила своего учителя. Спустя столько времени мне казалось, что он будто бы и не изменился. Всегда полный бодрой веселости, он стоял возле стола, над которым весели засушенные связки растений, я слышала равномерный стук - он молол в чаше орехи для какой-то настойки.
- "Шумит своими костями," - почему-то в детстве, когда я впервые услышала этот звук, но не видела еще, что это, у меня равномерное позвякивание посуды в руках старого умельца ассоциировалось именно с тем, что так шумят его кости, когда он пытается быстро двигаться. Эта мысль заставляет меня улыбаться. Я почти бесшумно зашла в его жилище, оставив плетенную вручную корзинку на столе возле входа. Облаченная в длинный сарафан, приталенный под грудью и обхватывающим мою шею "узлом", я почти не мерзла. Как мне когда-то сказал торговец, то эту одежду сделали в Пертапе, от того она была такой легкой и удобной. Словно бы кружась в танце, я подкралась к старцу, снимая с головы плетенную из плотной засохшей травы широкую шляпку. Он оборачивается и добродушно улыбается мне, заставляя отвечать взаимностью. Я целую его в сухую морщинистую щеку, а шаман, поглаживая седую голову, предлагает мне травяного чая и усаживает за тяжелый деревянный стол.
Чувство дома и нужности особо остро ощущалось мной здесь и еще при встрече с одним человеком... Я слегка качаю растрепанной темноволосой головой, чтобы прогнать туманное наваждение. Эти плетеные широкие колючие шляпки, сделанные в степи, всегда взъерошивали мне волосы, но я редко это замечала, а еще реже приглаживала их. Седой шаман садится напротив меня, поставив на стол чайник и просит меня об одном одолжении:
- Принесешь мне его, а то, как видишь, после дождей столько захворавших. Особенно детишек и очень милых молодых дам, что я просто не могу уйти на долго!
Ох, он был неисправимым охотником на женщин, как я знала по его собственным рассказам. Но сейчас, когда лучшие годы его прошли, он просто любил делать комплименты почти каждой женщине или девушке, которая попадала в его поле зрения. Он хрипло посмеивался и почти всегда вяло поглаживал бороду. Я беру свою темную шаль и накрываю ей плечи, словно показывая, что уже готова идти.
- Знаешь, Лето, дорогая моя, - в спешке поднимаясь, когда я уже надела на голову травянистую шляпу и взяла плетеную корзинку, вымолвил старик, потянувшись ко мне рукой, в которую был вложен маленький ножичек для сбора трав. - Туда очень долго идти. Может, ты, поди, кого возьмешь с собой? Тебе ведь столько лет, а такой красавице, как ты, нужен защитник.
В его сухом, но приятном старческом голосе чувствовалась скрытая опаска, а на устах шамана просвечивалась игривая улыбка. Я, слегка рассмеявшись, лишь быстро ответила, кладя ножичек в корзинку и выходя из его укрытия.
- Дедушка, ты ведь много живешь, знаешь, что я всегда выхожу из воды сухой.
При этих словах я пригрозила пальцем, показывая, что при моём состоянии духа мало что может меня выбить из колеи. Смотря в слезящиеся от старости глаза старика, я подумала, что что-то меня не устраивает. Он никогда раньше не предлагал мне взять с собой кого-то, а ведь и раньше были долгие походы, пускай и не на столько продолжительные, как этот, но всё-таки...

Отредактировано Лето (08.10.2014 16:26:08)